Кто мы?
Социальные ли мы животные или что-то больше?
Разумные ли мы существа в высшем смысле этого слова?
Хватит ли нам для настоящей жизни только
удовлетворения наших биологических потребностей?
Относительно недавно перечитал роман М.Горького "Мать". Казалось бы, знакомая с детства книга, которую проходили в советской школе. Однако оказалось, что я ее именно "проходил".
Это и не удивительно, потому что ее чтение воспринималось тогда, как чтение исторического романа из далекого прошлого, которое, конечно же, никогда не вернется.
Сейчас же, при перечитывании, многое открылось мне совершенно иначе, чем в СССР. В книге оказалось не только много узнаваемого из России, которую потеряли правящие классы Российской империи, и восстановлением которого так усердно, вольно или невольно, занимаются нынешние правители РФ. В книге написано, ради чего люди хотели изменить свою жизнь.
На фоне бесконечных стенаний о потере гарантированных в СССР потребительских стандартов и социальных благ, что безусловно так, в книге высказано то главное, чего хотели революционеры.
После прочтения книги я написал текст, который привожу ниже. Я его написал и отложил. Получается, отложил на полтора года. Но он и тогда был актуален, а сейчас становится актульнее с каждым днем. Так что хочу вас с ним ознакомить. Может быть, кто-то больше поймет, за что и против чего велась тогда борьба. Борьба велась не только с представителями правящих классов, защищавших свое положение, но и между позициями революционеров, описанных ниже. Горький гениально угадал настроения в разных группах (и типах) революционеров. Эти тенденции потом развились, к сожалению, не слившись друг с другом.
Поэтому были и великие победы и великие поражения. Но все, что связано с Советской властью, является Великим. Любой думающий человек не может этого не признать.
Итак, текст.
"В повести показано развитие людей от полностью бесправных, забитых, сосредоточенных на удовлетворении простейших своих потребностей существ, до людей, которые жаждут стать людьми, которые звучат гордо.
В начале повести они полностью соответствуют словам Гамлета
«Что человек, когда его желания – еда и сон? Животное, не боле»
и короля Лира
...Сведи потребность
К тому лишь, в чем природная нужда,
И человека низведешь до зверя.
Уже Шекспир это четко понимал.
Когда Павел Власов начинает интересоваться жизнью за пределами работы на фабрике, отдыха с водкой и мордобоем, когда он осознает, что ему нужно нечто большее, что он говорит в первую очередь? Что подвергает сомнению и отрицанию?
— Разве мы хотим быть только сытыми? Нет! — сам себе ответил он, твердо глядя в сторону троих. — Мы должны показать тем, кто сидит на наших шеях и закрывает нам глаза, что мы всё видим, — мы не глупы, не звери, не только есть хотим, — мы хотим жить, как достойно людей! Мы должны показать врагам, что наша каторжная жизнь, которую они нам навязали, не мешает нам сравняться с ними в уме и даже встать выше их!..
Он сразу же отрицает достаточность тех самых природных нужд. Того самого «еда да сон». И его товарищ Андрей Находка ему отвечает.
— Сытых немало, честных нет! — говорил хохол. — Мы должны построить мостик через болото этой гниючей жизни к будущему царству доброты сердечной, вот наше дело, товарищи!
Он четко обозначает, что их цель – не сытость. Он заявляет, что материальное – только инструмент для осмысленной, справедливой, я бы добавил – творческой жизни.
Далее возникает вопрос, как строить новую жизнь. И тут очень показательный диалог между товарищем-соратником Павла Находкой и Весовщиковым (рабочим, который тоже отрицает старую жизнь, но требует каких-то действий немедленно, чтобы получить какой-то немедленный результат)
Весовщиков взял большую картофелину, круто посолил кусок хлеба и спокойно, медленно, как вол, начал жевать.
— А как тут дела? — спросил он, с набитым ртом.
И когда Андрей весело рассказал ему о росте пропаганды на фабрике, он, снова сумрачный, глухо заметил:
— Долго всё это, долго! Скорее надо...
Мать посмотрела на него, и в ее груди тихо пошевелилось враждебное чувство к этому человеку.
— Жизнь не лошадь, ее кнутом не побьешь! — сказал Андрей.
Весовщиков упрямо тряхнул головой.
— Долго! Не хватает у меня терпенья! Что мне делать?
Он беспомощно развел руками, глядя в лицо хохла, и замолчал, ожидая ответа.
— Всем нам нужно учиться и учить других, вот наше дело! — проговорил Андрей, опуская голову.
Весовщиков спросил:
— А когда драться будем?
— До того времени нас не однажды побьют, это я знаю! — усмехаясь, ответил хохол. — А когда нам придется воевать — не знаю! Прежде, видишь ты, надо голову вооружить, а потом руки, думаю я...
Смотрите, товарищи, вот то, что есть и сейчас. Жажда немедленного, неосмысленного действия. Драки. Действия, которое почти наверняка обречено на поражение и обязательно будет сопровождаться большими жертвами. Такие люди не хотят учиться понимать, осмысливать и осознанно действовать. Они враги сами себе и тем, кого принесут в жертву своему нетерпению и потаканию собственной слабости.
В повести видно, как люди пытаются вырваться из той жизни, в которой они оказались. Как они делают над собой усилия, а потом – сверхусилия. Как преодолевают свой страх, привычки, условности, общественное мнение.
И они становятся выше тех, кто с ними борется. Вот что говорит Павел, когда узнаёт о смерти шпиона Исая.
— Вот она, жизнь! Видишь, как поставлены люди друг против друга? Не хочешь, а — бей! И кого? Такого же бесправного человека. Он еще несчастнее тебя, потому что — глуп. Полиция, жандармы, шпионы — всё это наши враги, — а все они такие же люди, как мы, так же сосут из них кровь и так же не считают их за людей. Всё — так же! А вот поставили людей одних против других, ослепили глупостью и страхом, всех связали по рукам и по ногам, стиснули и сосут их, давят и бьют одних другими. Обратили людей в ружья, в палки, в камни и говорят: «Это государство!..»
Он подошел ближе к матери.
— Это — преступление, мать! Гнуснейшее убийство миллионов людей, убийство душ... Понимаешь, — душу убивают. Видишь разницу между нами и ими — ударил человек, и ему противно, стыдно, больно. Противно, главное! А те — убивают тысячами спокойно, без жалости, без содрогания сердца, с удовольствием убивают! И только для того давят насмерть всех и всё, чтобы сохранить серебро, золото, ничтожные бумажки, всю эту жалкую дрянь, которая дает им власть над людьми. Подумай — не себя оберегают люди, защищаясь убийством народа, искажая души людей, не ради себя делают это, — ради имущества своего. Не изнутри берегут себя, а извне...
Понимаете? Он жалеет тех, кто непосредственно против них борется. Понимает, что они не виноваты в том, что их тоже заставили делать то, что они делают. А ведь жалеть можно, только будучи морально выше того, кого жалеешь. Иными словами, Павел Власов уже стал морально выше полиции, жандармов, шпионов, заводского начальства и так далее. От забитого рабочего с полностью животными инстинктами он за короткий срок вырос в Человека, имеющего такую цель в жизни, о которой люди, вроде бы имеющие более высокое положение в социуме, даже помыслить не могут. Они даже понять эту цель не в состоянии…
Раньше, в школе, я уже читал эту книгу. Она не показалась мне актуальной. Я воспринял ее, как далекое прошлое, проблемы которого ушли и больше уже никогда не вернутся. Но, как жизнь показала, они вернулись. И нам их приходится преодолевать."
Journal information